Эта подборка из двух частей. Первая — о моих любимых гениях, пророках и дураках, оказавшихся без страны и без будущего: о Ходасевиче, написавшем лучшие воспоминания про Серебряный век; о семье Бурлюков, часть из которых осталась в России, а часть — уехала; и о молодом поколении, выросшем в новом доме и счастливом, о Набокове в Берлине — и одновременно о времени, в котором они живут: империи разрушены, и никто не знает, что вырастет на их руинах, но, судя по всему, ничего хорошего.
Вторая часть — про наше время и про наши руины.
японские боевые роботы
атакуют Пекин
все китайцы убиты
но из-за сбоя в программе
детей не трогают
они
остаются среди руин
-
Счастье. Набоков в Берлине летом 1926 года -
Травма эмиграции: случай Владислава Ходасевича -
Уехать нельзя остаться. Из семейной переписки Бурлюков и Делоне -
«За нацию и порядок!» Центральная Европа и Балканы между мировыми войнами -
Мои. Эссе о русской литературе -
«Мемориал». Отнятый дом -
«Наш бизнес — смерть» -
Беспорядок в саванне
Книжную серию 24 выпускает распределенное горизонтальное издательство, или издательский кооператив — он состоит из находящихся в разных городах и странах «традиционных» издательств и культурных центров, которые печатают одни и те же книги в одном и том же макете — каждый под своей маркой. Проект объединяет издателей из России, Армении, Израиля, Португалии, Германии и Швеции и остается открытым для новых участников.
Серия 24 — попытка найти способ издавать и распространять книги о сегодняшнем дне, адекватный тому рассеянию и распаду, которые переживает российское общество с начала войны. Люди разбросаны по всему миру, начинают жизнь заново, вписываются в новые общности; другие остались в России и часто чувствуют себя в изоляции. Книги едва ли способны обратить вспять этот распад, но могут внести вклад в воссоздание общего разговора, общих символов и ценностей. Серия 24 — это фигура общности, солидарности, самоорганизации — главных дефицитов нового времени.
Почти все книги, которые есть на платформе 24, составляют важную часть ассортимента нашего магазина — книги о современной и недавней России, об эмиграции прошлой и настоящей, об остром и утешительном. Вот те из них, которые точно нельзя пропустить.
«Моя любимая страна» Елены Костюченко — страшная книга о России, сползавшей в войну, — но написанная с любовью к людям, живущим в ней, и поэтому несмотря ни на что сохраняющая свет. Что такое «страна», которая в названии «любимая», спросили Лену на презентации книги, которая проходила в нашем магазине. Она протянула руки вперед и сказала всем присутствующим — «Вот вы — моя страна».
«Питомцы» Жени Беркович — добрая, смешная и умная тюремная сказка; место действия — Тюрьмяу, где приходится уживаться котам, крысам, собакам, тараканам, вороне (и, конечно, людям, но это история не о людях). Это книжка, которую Женя написала для дочерей. Написала в следственном изоляторе, от руки. Эта книжка — свидетельство Жениной несгибаемой силы и того, что в самых диких обстоятельствах она может написать такую книжку, читая которую, мы забываем, где и как она писалась.
Маленькая книжка Вячеслава Курицына «Счастье. Набоков в Берлине летом 1926 года» — очень важная как для любителей Набокова, так и для любого берлинца — как старожила, так и вновь прибывшего — убедительно развенчивает миф о том, что Набоков не любил Берлин. Летом 1926 года он так его любил, что даже книжка об этом называется «Счастье». В ней уместилось все лето 1926 года, все 48 писем и одна открытка, все 17 выездов в Груневальд и один на Ванзее, вся любовь, все счастье и все его предвкушение, «жизнь почти вся еще впереди, талант еще только раскочегаривается, все молоды, красивы, и больше никто не умрет». 106 страниц страниц мимолетного счастья сегодня никому не повредят.
«Фокус» Марии Степановой — книга, вызвавшая заметный резонанс не только у русскоязычного читателя, немецкая критика (книга вышла и в немецком переводе) уже назвала «Фокус» «первой книгой новой русской литературы». Из-за забастовки на железной дороге писательница М. делает незапланированную остановку в маленьком европейском городке. Параллельно событиям, происходящим с писательницей, плывут ее размышления — о том, кто ты, если распалась связь времен, настоящее ты не предвидел, никакого «домой» больше не существует, прошлое не то чем кажется, а самому тебе в каком-то смысле отрезали язык. Поезд отменен, телефон сел и каждый следующий поворот становится все менее правдоподобным (фокус!), все более освобождающим текст, автора, читателя — от мира, «который принято считать настоящим», от себя самого.
На пленке нет изображений, но она не пустая — на отпечатке на суперобложке можно разглядеть две тонкие вертикальные линии.
Они означают, что на пленке не записан звук, то есть книга буквально начинается с тишины, подобной той, что воцаряется в кинотеатре прямо перед просмотром. А конца у этой пленки нет — потому что история кино путинской эпохи еще не закончилась.
Суперобложка служит не только для защиты и сохранности книги. Во-первых, она более контрастная, чем переплет. Черная пленка на белом фоне видна издалека — такую не пропустишь на полке книжного магазина. Во-вторых, на суперобложке напечатан подзаголовок книги, лучше раскрывающий, о чем она. Но суперобложка не закрывает всю книгу целиком: она оставляет имя автора и название на виду и заодно демонстрирует голубой переплет.
«Плохие русские» — настоящая энциклопедия идеологически ангажированного кино. Как любое справочное издание, она призвана служить долго, а значит, должна сохранять приличный внешний вид. Поэтому переплет книги из коленкора — 100-процентного тонированного хлопка — благородного, приятного на ощупь и износостойкого.
Оттиск ракорда на переплете задумывался матовым. А решение вытиснить его глянцевой фольгой родилось буквально у тигельного пресса, на котором тиснились книжные крышки: так ракорд на обложке еще больше напоминает настоящую целлулоидную кинопленку.
